Община Святого Георгия. 1 серия - Соломатина Татьяна (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
Белозерский похож на ребёнка, которому открылись несправедливости мира и его собственное бессилие. Мимолётный невербальный этюд: профессор – и сердится, и жалеет ученика…
ХОХЛОВ
Медицина – это прежде всего ответственность! Теперь из-за ваших вытяжек мы… Главное – пациент!
Тяжело вздыхает, обречённо махнув рукой в сторону палат.
(АСЯ, МАТРЁНА ИВАНОВНА, КОНЦЕВИЧ, «ФАНТОМНИК», «ШРАПНЕЛЬНИК», ХОХЛОВ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, АСТАХОВ, НИЛОВ, ПОРУДОМИНСКИЙ, ПАЦИЕНТЫ.)
«Фантомник» глухо ревёт, мечется по кровати, фальшивые «ноги» смяты, штиблеты раскиданы по полу. Студенты, Концевич, Ася и ходячие пациенты – удерживают его. Матрёна набирает шприц.
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Салфетку!
Концевич всовывает марлевую салфетку между зубами «фантомника».
КОНЦЕВИЧ
Белозерскому всё сходит с рук.
Ася слышит, смотрит осуждающе. Она ничего не должна говорить докторам, но не выдерживает.
АСЯ
Зачем вы так. Александр Николаевич хотел как лучше. Он хотя бы попробовал!
Концевич отвечает с двусмысленной ухмылкой:
КОНЦЕВИЧ
То-то теперь хорошо. После того как Александр Николаевич попробовал!
Ася пунцовеет. Входят: Хохлов, за ним понурый Белозерский.
ХОХЛОВ
Фиксируйте простынями! Наркотик – не раньше, чем через час! Убьём!
Студенты вяжут пациента к кровати двумя широкими свёрнутыми простынями. Белозерский идёт к стене, прислоняется спиной, сползает в отчаянии. Сидит, уронив голову на колени и накрыв руками. К его ногам с резким стуком падают штиблеты. Он поднимает мокрое лицо. Хохлов с выражением «обуйся, ты же врач, а не шпана!», грозно шипит:
ХОХЛОВ
Наделал делов – разгребай! А не товарищи за тебя!
Белозерский обувается. Хохлов делает несколько шагов на выход. Возвращается. Поднявшемуся Белозерскому в лицо, тихо:
ХОХЛОВ
Всегда сохраняй присутствие духа. И… И не сметь раскисать при неудачах!
Ася сострадает пациенту, но и на Белозерского кидает украдкой полный сочувствия взгляд. Которого он не замечает.
(БЕЛОЗЕРСКИЙ, ВЕРА, ГОРОДОВОЙ, ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА, ПРОХОЖИЕ.)
Светлый вечер. Гуляют хорошо одетые дамы и господа. Прохаживаются всякие. Экипажи, лошади… Белозерский бредёт в печали, сосредоточен на своих ощущениях, в руке – докторский саквояж. Никого и ничего не замечает. Идёт лицом на камеру. Навстречу Белозерскому – Вера. Она косится на докторский саквояж – Белозерский не обращает на неё никакого внимания. Расходятся. Вера идёт к месту инвалида Георгия – пусто, его нет. Звук выстрела. Ржание лошадей. Люди – врассыпную. Разъезжаются экипажи. Свисток городового. Белозерский встрепенулся. Шум позади него. Кидается на шум. Белозерский бежит. Впереди него лихо, собранно по-мужски бежит Вера. Они стремглав несутся к единственному, оставшемуся на Набережной экипажу, с распахнутой дверцей. Лошади свечат, хрипят. Городовой ловит их под уздцы, удерживает, тпрукает, снова – за свисток. Из раскрытой дверцы экипажа сползает грузный мужчина, с огнестрельным ранением в грудь, кровавое пятно стремительно расплывается по одежде. Вера – на месте первой. Грузный мужчина хватает её за рукав пиджака. Хрипит:
ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА
Дочь! На руках сидела…
Вера моментально в экипаж. Грузный мужчина оседает на тротуар. Землистый цвет лица. С облегчением закрывает глаза.
(ВЕРА, СОНЯ.)
Соня, девочка семи лет, без сознания, в белом платьице, сжимает в кулачке плюшевую собачку, по лифу платья разливается алое пятно. Вера моментально решительно рвёт лиф платья до пояса.
(БЕЛОЗЕРСКИЙ, ГОРОДОВОЙ, ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА, ВЕРА, СОНЯ.)
Белозерский присел у грузного мужчины, под которым натекает лужа крови. Щупает пульс. Пульса нет. Мужчина мёртв. Городовой свистит. Вера пятится из экипажа. На сгибе «плечо-локоть» левой руки у неё Соня в окровавленном платье. Белозерский к ней, восклицая:
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Я – доктор!
На секунду осекается – перед ним красивая женщина в мужском платье. Но кроме того: указательный палец правой руки женщины – погружён в рану на груди девочки!(В верхней трети грудины, лёгочная аорта до бифуркации.) Лиф платьица – свисает кровавыми лохмотьями. Белозерский моментально «фотографирует» лицо Веры: узнал звезду военно-полевой хирургии русско-японской кампании.
ВЕРА
Лёгочная аорта! Пневмогемоторакс! Ближайшая больница! … Не успеть!
Белозерский сообразил, залихватски свистит, перекрывая трели городового. В руке, выброшенной резко вверх, зажаты ассигнации. Кулачок Сони разжимается, плюшевая собачка падает в лужу крови, натекающую под грузным мужчиной.
Подкатывает пролётка. Вера с Соней на руках вскакивает в экипаж. Белозерский вспрыгивает на козлы к извозчику, суёт деньги.
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Лихо домчишь – все твои!
Извозчик лихо с оттяжкой стегает лошадей. Укатывают.
Лошади оставшегося экипажа всхрапывают, перебирают ногами. Мёртвый мужчина неподвижен в тёмной луже. Городовой устал свистеть. Никто не появляется. Он всплескивает руками, крутится. Смотрит на козлы экипажа.
ГОРОДОВОЙ
Кучер-то куда подевался?! Девчонку кто уволок? Что я сыскным скажу?!
Выражение лица: «мать твою!»; с новой силой свистит.
(ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, ВЕРА, СОНЯ.)
Мраморная лестница, зеркала, канделябры. В полукресле, сложив вытянутые ноги крестиком, устроился лакей Василий, читает Гоголя, «Ревизор». Дверной звонок. Василий неспешно закрывает книгу, обозначив место закладкой. С достоинством встаёт, кладёт книгу на кресло, одёргивает обшитый галуном фрак. Идёт к двери, не торопясь. Открывает.
Входит Белозерский-старший. В руках у него газеты-письма-бумаги.
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Здравствуй, Василий Андреевич!
Лакей Василий помогает снять ему лёгкое пальто.
ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ
Добрый вечер, Николай Александрович!
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Александр Николаевич появлялся?
ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ
С позавчерашнего вечера не изволили…
